Случайное фото

Юность. - 2015. - № 4. (с. 57-58) PDF

МЕХАНИЧЕСКОЕ СЕРДЦЕ

Человек нервно курил, сидя в своем массивном, темном и тяжелом даже на вид кресле. Затягивался он глубоко, а затем пускал дымные колечки в свободный полёт под потолком, где они и умирали, расползаясь в сизую пелену. Скурив сигарету до самого фильтра, да так, что она начала обжигать пальцы, он жадно потянулся к низкому журнальному столику, стоящему подле кресла, за новой порцией никотина из весёленькой пестрой пачки.

Где сейчас витали мысли человека, в каких неведомых и необозримых далях? Взгляд курившего человека был направлен в одну точку где-то в углу комнаты за моей спиной. И человек молчал вот уже третью сигарету подряд.

Он был раздавлен, чувствовал себя букашкой, которую прижали к ногтю. Поэтому я и не начинал разговора, давая ему время прийти в себя. Я читал его дело и даже не представляю, какого ему пришлось. Даже сейчас, находясь на самых сильных успокоительных он находится в крайне плачевном состоянии.

– Я убил ее, доктор... убил... – начал бормотать он, наклонившись ближе ко мне, словно опасаясь, что нас подслушивают. Его взгляд начал блуждать по пустой комнате, будто кто-то населял ее, кто-то невидимый.

– Я читал отчет коронера, мистер Грин...

– Отчет? – Грин закрыл глаза ладонями. Похоже на попытку отгородиться от своих воспоминаний, от прошлого и того ужаса, что он испытал. – Отчет – единственное, что осталось от моей Маргарет... Я расскажу, что произошло там на самом деле....

– Конечно, мистер Грин. Я вас слушаю. – Внутренне я радовался такому прогрессу. Почти год лечения в нашей клинике пациент не шел ни на какой контакт, а тут такое! Я думал, что тот наш разговор – огромный сдвиг вперед, но оказалось, что меня использовали вместо предсмертной записки... На следующее утро мистера Грина нашли повешенным.

– Я родился в городе Вудвиль, – начал мистер Грин свой рассказ. – Город это небольшой и довольно живописный. Вудвиль стоит на вершине небольшого холма, у подножия которого лентой извивается речушка. А за ней зеленые поля с ветряными мельницами. Сам город был построен лет триста назад переселенцами из Чехии и являлся примером готической архитектуры. «Потрясающе сколь много пришлые люди смогли принести в культуру местных жителей», – подумал я.

Семья Талботов стояла у истоков развития Вудвиля, эта большая еврейская семья переехала из Праги вместе с первой волной переселенцев. Талботы были богаты и скупили половину земли вокруг города. Поля, фермы, мельницы – всё это принадлежало им. И вскоре фамильное состояние утроилось. Талботы построили себе шикарный особняк за городом, составили городскую элиту.

Сейчас Талботы – это успешные юристы и врачи, а так же бизнесмены. Отдельным личностям из этой семьи принадлежит практически вся недвижимость в Вудвиле и нескольких городах в округе.

Как рассказывал мне мистер Джеймс Грин, род основателей города увядает. Сыновей уже давно не рождалось, а независимые дочери не очень-то стремились завести семью и поселиться в фамильном особняке. Исключением была Маргарет Талбот, самая младшая из дочерей этого рода. Они с Джеймсом вместе учились в школе, вместе играли ещё будучи детьми. Так дружеская привязанность переросла в куда более сильное чувство. После школы эта пара встречалась ещё пять лет, пока Джеймс учился в колледже, а Маргарет перенимала от матери управление хозяйством. А потом они решили пожениться...

И это было событием, шокировавшим всю округу, точнее сказать округу, составляющую семейство Талботов. Ведь Джеймс Грин, был небогат, не особо привлекателен для женщин, в общем, он не был знаменитостью. Обычный парень из глубинки, который не смог прижиться в большом городе после колледжа и вернулся домой к тихой и размеренной жизни. И, конечно же, к Маргарет.

По приезду молодого Грина ждало несколько пренеприятнейших сюрпризов. Его отец старик Бен Грин промотал все семейные накопления, что достались ему после смерти жены. А небольшая слесарная мастерская, приносившая Гринам хоть какой-то доход, лишившись единственного своего рабочего в лице мистера Бена Грина, быстро пришла в упадок и более не приносила дохода, а одни лишь убытки. Только вот Бен-стакан, как его прозвали местные, этого упорно не замечал, что и привело к банкротству и конфискации имущества для покрытия долгов. И так Грины лишились дома, мастерской, участка земли, в общем всего, что было неотъемлемой частью жизни провинциального жителя.

Джеймс со своим отцом после этого не поддерживал отношений и остался бы один, если бы не Маргарет. Именно она настояла на том, чтобы Джеймс поселился в доме Талботов. Благо к тому времени пара уже объявила о своей помолвке. Но скандал всё же был. А шепотки не прекращались до самой свадьбы.

В маленьком Вудвиле работы для выпускника колледжа с дипломом юриста не было. А единственная в городе адвокатская контора совмещала свою деятельность с торговлей книгами. И, став помощником адвоката, Джеймс работал с пыльными старыми книгами, которые до продажи находились в подвалах, на чердаках, в чуланах жителей Вудвиля. Но Джеймс не жаловался, находя эту работу увлекательной, правда малодоходной, что вызывало неудовольствие миссис Джейнис Талбот, матери Маргарет.

Однажды погожим июльским днем, Джеймс проводил битый час на чердаке дома Талботов, отыскивая старинные книги, которые могли бы быть проданы в лавке. Делал он это с разрешения Маргарет, которая всячески поддерживала будущего супруга во всех начинаниях. Чердак был большим и захламленным, как и всякий чердак старого дома. И ничего интересного, Джеймс на том чердаке не находил, пока не наткнулся на старинный окованный медью дубовый сундук. Находка эта была удивительной и загадочной, потому как сундук был закрыт и, судя по всему, не открывался очень давно.

Джеймс рассказал о находке Маргарет, но та и сама не имела понятия ни о природе этого сундука, ни о тайне того, что там хранится. И, разумеется, тоже захотела разгадать эту тайну. И даже больше – девушка знала, где раздобыть ключ от замка. Ее догадка оказалась верной, свистнутый из спальни матери ключик идеально подошел. Крышка сундука отворилась.

Внутри было множество древних даже на первый взгляд рукописей на иврите, с разнообразными рисунками, каббалистическими символами и различных вещиц непонятного назначения. А так же внутри была книга, точнее дневник, который вела двадцатилетняя Джейнис Талбот.

– В том дневнике, – продолжал Джеймс Грин, – были описаны ужасные вещи. Секреты семьи Талбот, которые не должны были быть раскрыты. Мистические древние ритуалы, смысл которых лишь частично был мною понят.

Именно запомненные отрывки из дневника миссис Талбот Джеймс воспроизводил, рисуя странные символы на стенах своей палаты в моменты ухудшения своего самочувствия. Как мне пояснил специалист по письменам подобного рода, специально приглашенный с кафедры истории столичного университета, эти рисунки в основном носят кабалистический характер, часть записана на иврите, часть на древнем арамейском – ныне мертвом языке. Но какой-либо систематики в записях нет, даже связных предложений очень мало, а рисунки неразборчивы и не представляется возможным определить их символизм. Так что подобное поведение списали на еще одно проявление шизофрении.

– Мы с Маргарет так заворожились этим страшным дневником, открывая все новые ужасы, – с потухшим взглядом говорил Джеймс. Я ожидал в этой части рассказа ухудшения, срыва или новых припадков шизофрении, но ничего подобного не последовало. – Как оказалось, Джейнис была бесплодна, точнее она забеременела раз, но у нее случился выкидыш, и потом она уже не смогла забеременеть, сколько бы они с мужем ни старались. А потом ее муж умер, и Джейнис осталась одна среди сестер, которые уже не единожды рожали дочерей. И тогда Джейнис обратилась к магии. Отыскала древнюю рукопись с описанием ритуала, доставшуюся от бабки, а той от ее бабки, что вывезла этот секрет из Праги.

– Какой секрет? – спросил я, понимая, что превращаюсь в пассивного слушателя.

– Секрет создания гомункула. Искусственно созданного человека. Еще в семнадцатом веке раввин Лёв создал голема, робота, исполняющего его волю. Легенда гласит, что голем взбунтовался и принялся громить Прагу, пока Лёв не уничтожил его. Но на том легенда не закончилась, после смерти создателя голема, его секрет по созданию этих существ перешел к последователям, которые не очень-то беспокоились о благополучии еврейского народа. Они объединили записи Лёва с древними опытами алхимиков XIII века и смогли создать совершенного гомункула. Этот секрет и достался Джейнис от бабки.

– У вас довольно глубокие знания в этой теме, – заметил я.

– Все это было описано в дневнике Джейнис. И там было описано не только это. Весь ритуал, вся цепочка, приводящая к созданию человеческого существа. Аморальный и греховный путь. И самое отвратительное, что Джейнис, дошедшая до отчаяния, воспользовалась этим путем. И так у нее появилась Маргарет.

– Мистер Грин, вы образованный человек...

– Я уже слышал подобное и не раз, больше не намерен, – вскинулся он. – Я просил Вас меня выслушать, доктор. Прошу вас...

– Да, конечно, – согласился я, мысленно ругая себя.

– Когда я и Маргарет с этим дневником пришли к Джейнис, случился ужасный скандал. После которого я был выгнан из дома Талботов. А Маргарет, моя милая Маргарет, убежала со мной. Конечно, мы не поверили тому, что было написано в том дневнике. Я посчитал Джейнис сумасшедшей, о чем сказала ей прямо в лицо. А Джейнис, видя, что Маргарет собирается со мной, умоляла ее остаться, обещала, что случатся ужасные вещи, если Маргарет отвернется от матери. Она предвещала смерть...

Но Маргарет захлопнула дверь. Мы с ней поселились в маленькой квартирке над бакалейной лавкой, жили на скромный доход, что я имел от работы в магазине и кое-какие сбережения. Несколько раз к нам наведывалась Джейнис, пытаясь вернуть дочь. Стоит ли говорить, что Маргарет не поддавалась ни на какие уговоры.

– В конце концов, Джейнис прокляла меня за любопытство, – сказал Джеймс, впервые выражая свои эмоции. – И она была права. Тогда я посчитал это обычным оскорблением, но это было правдой. Чистейшей воды правдой. Если бы я усмирил свое любопытство, если бы я не открыл тот чертов сундук! – По щеке Грина прокатилась слеза, которую он смахнул быстрым движением руки.

– Простите, доктор... Мы жили вместе несколько месяцев, пока наших накоплений не хватило на свадьбу. От пышной церемонии, которую задумывали Талботы, нам, конечно же, пришлось отказаться. Мы хотели пожениться в небольшой церквушке, пригласив несколько ее подруг и моих коллежских друзей. Никто из родни Маргарет на приглашение не ответил, а своего отца я не приглашал вовсе.

Ночь перед свадьбой была самой беспокойной. Маргарет несколько раз с криком вскакивала от кошмаров. И долго еще тихо плакала, уткнувшись лицом в подушку. А я ничем ей помочь не мог. Пытался успокоить, развеселить, защитить от всего плохого... но я не смог...

В день свадьбы мы сели в роскошный лимузин, который обошелся в кругленькую сумму. Тронулись к церкви. Последнее, что я помню, так это то, как Маргарет была красива в свадебном платье...

А дальше ничего... пустота...

Я кивнул. Что было дальше, попало в официальные отчеты со слов свидетелей. Очевидцы утверждают, что как только приехал лимузин все почувствовали запах, сильный запах разложения.

Когда дверь машины открылась, мистер Грин выскочил из салона, крича не своим голосом с таким ужасом, что крик привлек целую толпу зевак. Белый костюм мистера Джеймса Грина был полностью покрыт кровью. Через пару секунд, один из свидетелей оттолкнул жениха и заглянул внутрь. По его словам, мисс Талбот в машине не было, только кровавая масса, не походившая даже на труп человека. Склизкая кровавая масса.

– Последнее, что я помню до того, как меня скрутили, это белое, словно у призрака лицо миссис Талбот. Она шептала, но я понял по ее губам, что она произносила: «Это твоя вина»... – Джеймс вновь потянулся к сигаретам, которые не трогал во время всего рассказа, закурил. – В руке я машинально сжимал вот это.

Грин положил на столик объемный медальон в форме сердца. Желтого цвета, с какой-то гравировкой на поверхности, но без какой-либо цепочки.

– Я выпросил его как память о своей потере, сказал, что это ее любимый медальон. Но правда в том, – Джеймс склонился ближе, – что у нее никогда не было такого медальона.

– И как же он оказался у вас? – спросил я.

– Я долго об этом думал и вспомнил, что о чем-то подобном упоминалось в дневнике Джейнис. Для искусственного гомункула что-то должно быть сердцем, что-то отсчитывающее ритм, имитирующее сердцебиение. Часто для такого использовались обычные механические часы. А это было у моей любимой.

– Вы полагаете, что...

– Я это знаю, – Джеймс взял медальон, провел несколько движений, приложил к уху. – Тикает. Он тикает. Когда я впервые взял его в руки, он не издавал ни звука.

Затушив окурок, мистер Грин снова взял сигарету.

– Джейнис знала, что это произойдет, знала и хотела помочь, продлить жизнь Маргарет, подвести этот механизм. Но я не дал, я убил свою любимую Маргарет... – Он долго молчал. – Доктор, это все, я больше ничего не могу рассказать.

Уже уходя, Джеймс Грин остановился в дверях, сказал, что виновен во всем этом. Именно из-за него умерла Маргарет. Просил ему помочь. Я, конечно же, был согласен. Только когда мистер Грин ушел в свою палату, я обнаружил, что он оставил свой медальон. Обнаружил и решил вернуть его на следующем сеансе.

А утром, когда двадцатитрехлетнего Джеймса Грина нашли повешенным в собственной палате, я неожиданно даже для самого себя ринулся в свой рабочий кабинет, к столику, на котором остался медальон. Схватив его, запыхавшись от быстрого бега, я сначала не услышал ничего, кроме собственного дыхания.

Но чуть позже я различил тихое тиканье механического сердца.

КЛЕТКА

Темень стояла такая, что не было видно вытянутой вперед руки. А еще было очень холодно. Тело распростертого на сыром грязном бетоне человека бил жестокий озноб. Рваное одеяло, дающее хоть какую-то защиту от холода, лежало где-то у дальней стены. Человек пытался добраться до него, но беспрерывно кровоточащие раны расцветали такой яркой болью при каждом его движении, что было невозможно даже вздохнуть. Мужчина так и лежал, свернувшись калачиком, чувствуя, как жизнь медленно покидает его.

Он практически ничего не помнил из своего прошлого. Память зияла такими же дырами, как и его одеяло. Он помнил, что когда-то его звали по имени, которое стерлось. У него была семья. Красивая молодая женщина, держащая на руках младенца и девочка лет шести, схватившаяся за цветастую юбку. Пожилые люди, мирно разговаривающие в летней беседке, увитой виноградной лозой. Он был счастлив с ними, и они были счастливы с ним.

Потом случилось что-то ужасное. Мужчина видел смерть, боль, страдания, горе, огонь. На этом его память о том, другом, мире обрывалась.

Человек почувствовал дикую головную боль. Она буравила виски, в спазме сдавило мозг. Мужчина инстинктивно потянулся руками к голове и тут же застонал от боли во всем теле. Несколько минут он пролежал без единого звука, похоже лишился сознания от агонии.

Мужчина вновь и вновь всматривался в темноту перед собой, туда, где должен быть выход из его клетки. Он боялся прихода своих мучителей. Они были настоящими садистами. Кто они такие, мужчина не знал. Не знал, зачем его постоянно пытают, ведь он ничего не помнит и ничего не может рассказать, да и не спрашивали они ничего! Побои…пытки…им это просто доставляет удовольствие.

Раньше, перед тем как прийти, они морили его голодом. Но даже тогда он успевал напасть на одного из них прежде, чем получал электрический разряд в спину. Сейчас же он слишком ослаб. Из-за буйного нрава его перестали кормить, а пытки стали все чаще и чаще. Как они изощрены в пыточном деле! Куда там сталинским застенкам и экспериментам в концлагерях! Каждая подобная встреча таким невообразимым образом калечило тело, что он с таким усердием молился всем богам и демонам, прося у них скорой и легкой смерти. Но ни те, ни другие, разумеется, не вняли мольбам.

И сейчас он умирал. Он чувствовал это. На лице мужчины появилась улыбка. Скоро он избавится от мучений, скоро смерть заберет его. И что его удерживало раньше? Почему он не покончил с собой? Не хватило духу… а сейчас костлявая сама придет за ним. Эта мысль оказалась такой сладкой, что человек ощутил, как по телу разливается тепло… или ему показалось. Сейчас уже нет разницы.

Тут входная дверь отворилась. Белый свет был невыносим. Мужчина зажмурился. Как бы он хотел умереть хотя бы за мгновение до того, как его начнут пытать. Но мучители стояли в проходе и ничего не делали. Он видел два черных силуэта.

– Кто здесь? – сказал один из них.

– Помогите, – хотел ответить мужчина, но получилось у него лишь слабое хрипение.

Зажегся небольшой карманный фонарик. Луч света скользнул по комнате и уперся в лежащего на полу человека. Он был весь в крови и едва мог шевелиться. К нему подбежали, его укрыли одеялом. Настоящим одеялом, а не изодранной тряпкой. Потом пришел врач. Коротко вздохнув, пожилой мужчина в белом халате отдавал какие-то команды, но пленник уже ничего не мог разобрать. Он погрузился в забытье.

Сначала он услышал голоса. Один голос был резким и безотлагательным, другой наоборот мягким и размеренным. Потом человек открыл глаза. Дав глазам привыкнуть к свету, он рассмотрел белый потолок, стены и кусочек своей железной кровати. А рядом работала система жизнеобеспечения. Через некоторое время перед взглядом возник доктор.

– Извините, что мешаю вам отдохнуть, но тут один, – укоризненный взгляд в сторону, – следователь хотел бы поговорить с вами. Вы сможете ответить на пару его вопросов? – Человек кивнул. Перед ним появился следователь. Он выглядел очень уставшим и смотрел так, будто найденный им пленник сможет ответить на все вопросы.

– Вы помните свое имя? – начал он. Бывший пленник отрицательно помотал головой.

– Помните, как и когда попали в… туда? – Ответ последовал такой же. У больного амнезия. Разве вы не видите? – сказал врач. – Удивительно, что после таких побоев и… пыток он сохранил ясность мышления.

– Мне очень нужно, чтобы вы в деталях рассказали о том, как вас пытали! Мы поймали этих ублюдков, но не можем их прижать, у них хорошие связи и адвокаты. Если вы не поможете мне сейчас, то они выйдут на свободу.

Бывший пленник хотел ответить, но тут дверь в палату отворилась. Вошедший молодой человек с хитрыми, лисьими глазами, облаченный в дорогой костюм известной марки, быстро подошел к следователю.

– Ваши обвинения беспочвенны, – нагло заявил адвокат. В том, что это именно он, бывший пленник не сомневался.

– Их взяли на месте преступления, – возразил следователь.

– Он, – палец адвоката указывает на больного, – не человек.

– Что? – Следователь выглядел сейчас лет на десять старше своего реального возраста. Он со вниманием принялся изучать документы, протянутые улыбающимся адвокатом. – Убедились? – адвокат прямо сиял. – Через час мои клиенты должны быть на свободе.

– Хорошо, – покорно согласился следователь, дождался пока молодой человек в дорогом костюме уйдет и пояснил для доктора:

– Он клон.

– Ай-яй-яй! – только и произнес тот.

– Я – человек! Не клон, а человек! – вскрикнул пленник. – Я помню свою семью, помню свой дом на высокогорном лугу…

– Это называется ложной памятью, – жестоко ответил следователь. – Само собой, никаких претензий к задержанным правоохранительные органы больше не имеют, так как этот клон их личная собственность. В документах на владение данным клоном указано, что он подлежит уничтожению.

– Я – челове-е-е-к! – что было мочи, закричал клон.

– Да, жалко, очень жалко, – бормотал доктор, выключая систему жизнеобеспечения.