Прокладка железнодо­рожного полотна шла по безлюдной местности, через нетронутые леса, топкие болота, большие и малые реки. На стройке работали 

обитатели многочисленных лагерей, проделавшие долгий и мучительный тогда путь из переполненных тюрем. Карающая десница сталинского произвола вырвала людей из привычной жизни и превратила в безликую рабо­чую массу, обреченную на вымирание.

К началу строительства огромная  империя Ухтпечлага разделилась на лагерные районы, из которых в мае 1940 года были выделены Севжелдорлаг с управлением в Княжпогосте и Печоржелдорлаг с управлением в Абези. До этого этапы заключенных поступали в основном водным путем через Архангельск и Нарьян-Мар в переполненных трюмах барж. От деревни Усть-Кожвы до места, где сейчас расположена мебельная фабрика, были оборудованы временные причалы.

На берегах Печоры, и даже на острове, формировались колонны, которые одна за другой шли на север в направлении Косью. Другие оставались в районе  Печоры на строительстве железнодорожных сооружений, поселка и моста через реку. Многие направля­лись на юг для сооружения временных мостов, деревянной  дороги (лежневки) и лагерей.

Как всегда,  тяжелее всех было первопроходцам. После больших переходов по бездорожью они пилили лес, корчевали пни, строили бараки с нарами из жердей, ставили сторожевые вышки и опутывали свои лагеря колючей проволокой. Порой оказывались без продовольствия и медицинской    помощи. Земля Коми начала принимать прах первых строителей.

После того, как лагеря заполнялись, начинался изнурительный труд по возведению земляного полотна  железной дороги. Сроки были сжатые, трудились по двенадцать часов в любую погоду. Огромный объем земляных  работ в основном выполнялся методом «тачечной» возки. Орудиями труда были лопата кирка и тачка,  Нормы выработки были по плечу лишь физически выносливым людям   при   усиленном питании. Если норма не выполнялась, то урезался и без того скудный паек.

У заключенных возникал необратимый процесс полного истощения организма,  заканчивающийся смертью. Лагерные эскулапы не смели освобождать от работы больных свыше определенного количества. Появилось множество  «доходяг» - больных дистрофией, пеллагрой, цингой, авитаминозом. В зимнее время начинались массовые обморожения.

Вдоль трассы появились лазареты, в которые постоянно поступали вконец ослабевшие люди, но часто было поздно. А стройка, как на войне, получала новые и новые пополнения. Так воплощалось на деле бериевское выражение «стереть в лагерную пыль!».

Много лет рядом со старым городским кладбищем в железнодорожной части размещался большой лазарет № 1 Печорлага. Было в Печоре еще два лазарета: в районе лесокомбината и в районе автопредприятия. Старожилы свидетельствуют, что на одной половине существующего кладбища были захоронены заключенные, умершие в лазаретах и зонах Печорлага. Кроме того, захоронениями занят весь участок земли от кладбища до проезжей части Больничной улицы. Здесь и сейчас видны провалившиеся могилы.

Рядом со станцией Миша-Яг более двенадцати лет размещался лазарет. Теперь почти никто не знает, что рядом с телевизионной мачтой на склоне холма находятся групповые захоронения начала 40-х годов. Потом стали  хоронить на другой стороне железной дороги. Это место за ручьем печорским грибникам известно.

Много лагерных  зон размещалось в районе Косью.  Там был боль­шой лазарет.  По  обе стороны от реки нахо­дятся два крупных захоронения. Здесь покоится прах тысяч умерших от непосильного труда и жутких условий  лагерной жизни. Памятником им служит мост через реку и высокая насыпь черед болото.

В  трех километрах севернее от станции Рыбница на 1712 километре располагался лазарет.   Невдалеке  на краю большой  поляны остались следы множества захоронений. Путейцы помнят,  как на 1762 километре перегона Чикшино - Ронаель ночью флоуресцировали (светились) останки погребенных здесь заключенных.  «Могилы светятся в ночи провалами глазниц...» В пяти километрах от этого места. рядом с бывшей станцией Ронаель, находятся десятки  провалившихся групповых могил.

И в районе станции Кожва есть два захоронения. Одно в трех километрах южнее  вдоль ветки на щебеночный завод, а другое вдоль железнодорожной ветки на лесобазу. Лесные захоронения обнаружены в пяти километрах севернее станции  Каджером и близ станции Вылью. Но их еще предстоит обследовать.

Чувство глубокой скор­би и душевной боли охватывает,  когда находишься на таком заброшенном лесном кладбище, где к небу обращены провалы групповых могил. Чем больше в них было трупов, тем глубже провал. Эти провалы словно шрамы, оставленные историей на печорской земле.

Выросли вокруг могил березки, осины, кое-где сосны. Но не печалится здесь сказочная птица

Обращаюсь к охотникам, туристам,  грибникам, ко всем согражданам. Если встретите такие могилы,  остановитесь, склоните голову в память о тех, чей прах здесь лежит.  Помните, что вместе с ними могли быть и ваши близкие.  

Чиванов В. Шрамы истории: Ни таблички, ни креста // Ленинец. – 1990. – 15 февр.