Шрамы истории: Ни таблички, ни креста

 

Решающее значение для строительства всей Северо-Печорской магистрали имел Кожвинский промышленно-транспортный комплекс (мост через реку Печору, железнодорожная станция, локомотивное депо, лесокомбинат, снабженческие базы, пересыльный пункт, лазареты и сангородки, другие промышленные и лагерные объекты).

Первый поезд из Котласа на станцию Кожва 29 окт. 1940

Подготовка к строительству всех этих объектов началась еще в 1938 году, когда на высоком берегу Печоры появились первые заключенные. Об этом вспоминает Сергей Петрович Артемов - секретарь комитета ВЛКСМ Магнитогорского металлургического комбината, отбывавший срок наказания в Печоржелдорлаге: «4 июля 1938 года из Нарьян-Мара отправился караван из восьми барж и четырех буксиров. Пять барж в три яруса были забиты заключенными по 400 человек в каждой.

8 июля 1938 года мы прибыли на место. Нам сказали, что оно называется Канин Нос. Из барж стали выползать ослабевшие люди, помогая друг другу. Берег был крутой, пришлось многих нести на руках. Я помню, как один из заключенных, в военной форме, упал и не смог подняться. К нему подбежал охранник и ударил прикладом. Я попытался помочь, получил удар в спину, и мы оба покатились вниз. Со всех сторон закричали, что это произвол, что всех привезли на Север для расправы.

Подбежал начальник конвоя, приказал нам подняться. Товарищи по этапу помогли нам буквально ползком взобраться наверх. На этом месте теперь памятник Русанову.

Лагерное начальство разбило нас по бригадам, распределило по работам. В первую очередь стали выгружать тачки, лопаты, кирки, клинья, колючую проволоку, в последнюю - муку и соль.

При зачистке барж в трюмах обнаружили 80 трупов. Их вытащили на кромку берега, произвели шмон, поснимали одежду и голых бросили в воду. Одежду сожгли на костре.

Итак, 8 июля 1938 года Печора приняла первые жертвы Сталина Территория была разбита на участки до самого Аранца по берегу реки. Одна бригада стала сразу пилить лес и делать столбы для зоны с колючей проволокой».

В июне 1940 года было организовано VI Кожвинское лагерное отделение Севжелдорлага. Люди, продовольствие, инструменты были заброшены на Печору из района Чибью водным путем по таежным рекам.

После организации Печоржелдорлага оно было реорганизовано в Первое Печорское строительное отделение, которое должно было построить 80 километров пути, объединяло двадцать строительных лагколонн, в которых находился 20841 заключенный.

С началом Великой Отечественной войны строительство Северо-Печорской магистрали получило особое значение. Уже 15 июля 1941 года бюро Коми обкома ВКП(б) приняло специальное постановление, в котором указывалось, что «проведение железной дороги к воркутинскому углю в период Отечественной войны приобретает исключительное значение для обороны нашей страны».

На 1 июля 1941 года отделением было выполнено 413676 кубометров зем­ляных работ, уложено 81018 метров главного пути, 13666 метров тупиков, по­строено 1357 метров деревянных мостов, заготовлено 198995 кубометров де­лового леса и 245000 кубометров дров.

Однако, летом 1941 года Печорское отделение в течение двух месяцев не выполняло производственный план. Это ставило под угрозу срыва утвержден­ный ГКО срок окончания строительства всей дороги в декабре 1941 года.

Главной причиной невыполнения производственного плана было полное физическое истощение заключенных - строителей. В среднем, ежедневно в отделении болело 2 923 строителей - заключенных, 5818 заключенных зани­мались только «легким физическим трудом».

31 июля 1941 года на станции Печора был собран партийно-хозяйственный

Машинист Дунаев

 актив отделения, в котором приняло участие 84 члена партии, работав­ших в отделении. Практика проведения подобных активов была одним из про­веренных методов партийно-политического руководства. На повестку дня был вынесен только один вопрос «О ходе выполнения производственного плана очередные задачи по выполнению решений бюро Коми обкома ВКП(б)».

Доклад на активе сделал начальник отделения М.Я. Монес, который рассказал о «состоянии лагерной линии»: «Жилой фонд в связи со сбросом значительного контингента и намечающимся сбросом излишней рабочей сил следует считать нормальным («сброс рабочей силы» - показатель смертности заключенных). Санитарное состояние жилых помещений неудовлетворительно. В бараках сплошная грязь, сырость, люди спят в одежде и обуви. Проходящие на север этапы вынуждены оставлять в нашем отделении больных. Первое отделение является отстойником, и нашей санчасти надо поставить работу так, чтобы обеспечить более быстрое выздоровление и ввод рабочее состояние».                                           

Особое внимание на собрании было обращено на вопросы дисциплины: «Мы не должны забывать о режиме лагеря, о необходимости крайней бдительности, выявлять дезорганизаторов производства, паникеров, распространителей слухов и расправляться с ними без всякой пощады».

Секретарь парторганизации Шварцман посвятил свой доклад культурно-воспитательной работе в лагере. Начал он с самокритики. «Работу никто не перестроил, не чувствуется у нас еще такого нужного подъема в работе, огонька производственного, который должен быть сейчас у каждого из нас». Потом он говорил о партийной агитации, которая «должна нести в массы огненное слово большевистской правды, разжигать в сердцах людей священную ненависть к фашистским извергам и поработителям». Примерно так же выступали и другие участники актива.

Секретарь Кожвинского райкома ВКП(б) С.П. Безгодов заявил: «Дезорганизаторов производства, независимо от того, вольнонаемный он или заключенный, надо судить, как мешающих строительству. В это дело надо включиться партийной и комсомольской организациям, оказывать помощь».

После обсуждения вопроса партийный актив принял большое постанов­ление в котором потребовал «от всех хозяйственных руководителей, комму­нистов, комсомольцев, беспартийных большевиков немедленно перестроить работу на военный лад, подчинив все интересам фронта и разгрома врага».

О тех днях вспоминает Б.Д. Серов: «Война застала меня в лагерях Мончегорска на Кольском полуострове. 21 июня 1941 года собрали большой этап, и пешком под конвоем двинулись мы в сторону Кандалакши. Сначала пешком, потом по озерам на баржах. А в Кандалакше набили нами трюмы морских судов и по волнам этапировали в Архангельск. Здесь - снова на баржи и по Северной Двине за 15 - 18 дней доставили в Айкино. А уже оттуда в теплушках привезли на станцию Кожва.

Здесь перебросили на песчаный остров посреди Печоры. Дальше путь наш лежал на Абезь. Но пока пришлось ждать.

Лето 1941 года на Печоре выдалось жаркое. На острове укрыться ни от дождя, ни от солнца негде. Кормили нас селедкой, соленой треской. Кухни еще не прибыли, а, якобы из-за боязни эпидемии дизентерии, к воде подхо­дить было строго воспрещено. Вокруг были установлены вышки и охрана частенько для острастки стреляла...»

Таким был на Печоре летний день 31 июля 1941 года. До открытия рабочего движения поездов по строящейся железной дороге оставалось еще 147 дней и много километров стального пути, которые еще предстояло построить.  

  

Азаров О. Кожвинский узел // Покаяние. Мартиролог. Том II. Часть вторая. – Сыктывкар, 1999. – С. 187 – 189.