10 лет назад, в апреле 1990 года, газета общественного Комитета спасения Печоры «Экологический вестник» первой в республике рассказала читателям о проведенных на территории Коми АССР и соседних Пермской и Архангельской областей подземных ядерных взрывах. Один из них прогремел 11 августа 1984 года в Печорском районе, в 100 км западнее города Печора при впадении ручья Н. Кантумаель в реку Луза (практически на границе с Ижемским районом), на глубине 760 м.

Материал об этом взрыве, подготовленный членами Комитета Николаем Братенковым и Владимиром Шрайбером по свидетельствам очевидцев, впоследствии полностью подтвердился, и в «Экологическом вестнике» было опубликовано официальное подтверждение авторов проекта из московского ВНИИ Промтехиопогии.

Проведение взрывав и тогда, и сейчас объяснялось официальными органами «мирными» целями, задачами народного хозяйства, хотя в центральной печати за прошедшие десять лет появилось немало публикаций, доказывающих причастность к этому военного ведомства. Но дело даже не в этом. Гораздо важнее другое. За прошедшие годы никто так и не объяснил людям, проживающим в районах проведения взрывов, каковы возможные последствия этих экспериментов, как вести себя тем, кто или волей случая, или по необходимости (охотники, рыбаки...) бывает в непосредственной близости от зоны взрыва. Не велся и мониторинг радиационной обстановки в зоне взрывов (а если и велся ведомством, проводившим испытания, то в обстановке еще большей секретности, чем сами взрывы).

Вот почему большая часть населения тех мест, где взрывы проводились (а были они в районе Нарьян-Мара, в районе станций Сеида, Лемью, Хановей, в Чердынском районе Пермской области в непосредственной близости от Печоро-Илычского заповедника, и т.д.), до сих пор или не знает о них вообще, или пользуется самыми разными слухами.

Между тем долговременные последствия даже подземных ядерных взрывов могут быть, как известно, самыми непредсказуемыми и весьма плачевными. А три взрыва в Чердынском районе Пермской области (на водоразделе Камы и Печоры) суммарной мощностью 45 килотонн (три Хиросимы!), и вовсе были приповерхностными. Ведь целью их было проложить «дорогу» (прорыть канал) для переброски печорских вод в Каспий.

Считая, что местное  население вправе знать достоверные данные о ситуации в местах проведения взрывов, Комитет спасения Печоры вновь обратила к этой проблематике. Об этом - в материале члена Комитета спасения Печоры Владимира Шрайбера.

Комитет спасения Печоры не впервые обращается к проблеме радиационной безопасности в регионе. Кроме организованного нами десять лет назад общественного расследования по поводу прове­денных в бассейне Печоры ядерных взрывов в «мирных» целях, были и сбор подписей против возобновления ядерных испытаний на Новой Земле (в 1990 году собрано более 10 тысяч подписей), и участие в антиядерных конференциях, и инициирование работ по изучению последствий радиевого промысла в поселке Водный (Ухтинский район).

Многие припечорцы помнят и события восьмилетней давности, когда Комитет, собрав более 20 тысяч подписей жителей Печорского бассейна, добился от правительства и парламента Коми моратория на строительство атомной электростанции в республике (планировалось такое строительство сначала на Удоре, затем под Интой).

Сегодня срок моратория истек: он был объявлен до 2000 года. Минатом же, оставаясь влиятельнейшей и по-прежнему засекреченной государственной структурой, вынашивает новые грандиозные планы строительства и новых АЭС, и полигонов для захоронения ядерных отходов других стран. Попытки же экологов, представителей неправительственных организаций, обнародовать данные о последствиях (радиоактивного загрязнения преследуются силовыми структурами (подтверждением тому — обвинения в шпионаже экологов Александра Никитина и Григория Пасько, которые в конечном итоге не были подтверждены судебным расследованием). И это при том, что сам Минатом давно нашел себе богатого и влиятельного «спонсора» за грaницeй — в недавнем прошлом «соперника №1» — Министерство энергетики США. Еще в 1993 году был подписан контракт о поставках в США из России плутония - 238, урана-235. Это означает, что весь «грязный» цикл получения этих материалов (добыча урана, пере­работка, обогащение, захоронение отходов) производится у нас, а готовый продукт продается США.

Сегодня атомное лобби в Госдуме по инициативе депутата Шашурина (кстати, оказавшегося в новом составе Думы заместителем председателя Комитета по экологии!) настойчиво подлатает нам добавить к своим РАО еще и завезенные из-за рубежа. За радиоактивные отходы чужих стран нам предлагают большие деньги — это главный и единственный аргумент Шашурина и компании. А поскольку большинством Госдумы их предложение все-таки не поддерживается пока, идею предлагают согласовать в региональных законодательных собраниях. Предложение втихаря «спущено» в регионы, и депутаты некоторых из них (Воронежской области, например) уже сказали «да» ввозу РАО в Россию. Правда, уточнив при этом, что только не в их область. А куда?

Конечно же, в такие «удобные» для этих целей малонаселенные регионы, как наш. Тем более что на нашей территории, судя по всему, уже есть «опыт» создания хранилищ радиоактивных отходов. К такому выводу нас привело изучение истории подземного ядерного взрыва, произведенного в 1984 годунаЛузе-215.

Осенью прошлого года (особенно в связи с активизацией действий Минатома по возобновлению строительства АЭС в стране и проталкиванию идеи ввоза чужих РАО) мы вновь обратились к истории этого взрыва. Содействовало этому и то, что наш проект в рамках программы «Ядерное разоружение, радиационная безопасность и гражданское общество» получил финансовую поддержку ИСАР — Института содействия общественным инициативам.

Изучение ситуации на местах взрывов (то есть непосредственно исследовательские экспедиции) предварила большая работа по сбору информации как из опубликованных источников, так и из устных — от очевидцев и участников взрывов, от участников научных экспедиций. Надо сказать, что люди, к которым мы обращались за информацией или содействием в получении информации, в большинстве своем охотно откликались. За исключением разве что директора Института биологии Коми НЦ УрО РАН А.И. Таскаева, который до сих пор почему-то так и не предоставил Комитету запрашиваемую информацию, хотя был и письменный запрос, и устные обращения.

Только собрав максимум возможной информации, в июне текущего года мы выехали на Лузу, непосредственно на место взрыва, на малодоступный участок Каджеромского лесхоза в пятидесяти километрах от поселка Трубоседъельск. Предваряя обвинения в некомпетентности общественных действий и инициатив, скажу несколько слов о руководителе полевых работ, профессоре Ухтинского технического университета В. Л. Копейкине. Валерий Александрович — доктор геолого-минералогических наук, действительный член РАЕН, являлся участником ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС в 1987 — 1996 годах, работал руководителем оперативной группы геологов по изучению миграции радионуклидов, был экспертом Чернобыльской комиссии Верховной Рады Украины в 1989 — 1995 годах, ведущим научным сотрудником МНТП, «Укрытие» (Чернобыль). В составе экспедиции работали также топограф Н.А. Назаров, лесник Каджеромского лесхоза Николай Хмара.

Исходный план района работ нами был получен путем проведения перед началом работ непосредственно на месте топографической съемки в масштабе 1:500. Вся территория (220 м на 220 м), в центре которой находится скважина №215, была разбита пикетами на квадраты. Следует отметить, что местность вокруг скважины ранее была расчищена бульдозером и сегодня выросла только небольшая кустарниковая поросль. Радиометрическая съемка производилась методом пошагового опоискования прибором СРП-68-01. Оперативный контроль проводился другим прибором. Предварительно радиометры проходили госпроверку и НВЦ «Протон» при Казанском госуниверситете и допущены к ведению работ в качестве рабочих средств производства.

В итоге проделанной работы, как мы и отметили в информационном отчете по результатам экспедиции, никаких радиационных аномалий нами не было выявлено. Данный факт объясняется, конеч­но, в первую очередь высоким качеством бетонирования ствола самой скважины №215.

Полученные нами данные свидетельствуют о практическом отсутствии радиационного загрязнения вокруг мест данного подземного атомного взрыва. Отсутствует как гамма-, так и бета-загрязнение. Но, как подчеркнул в своих выводах и рекомендациях руководитель работ профессор В.А. Копейкин, «хотя в данный момент никакой радиационной опасности скважина №215 для населения не представляет, данный район требует регулярного радиоэкологического контроля. Возможная откачка нефти или газа в данном районе в пределах нескольких километров от скважины может привести к миграции радионуклидов и заражение окружающей территории, особенно стронцием -90».

Между тем требуемого контроля, как и информации для населения, в том числе и для геологов, нефтяников и т.д., как раз и нет. Разве достаточно на таком потенциально опасном объекте единственной разбитой таблички с надписью «Запретная зона. Строительные и буровые работы в радиусе 350 м запрещены»? Нет никакого объяснения, что это за объект и почему и чем он опасен. Нет никаких «выходных» данных — кто предупреждает, куда и к кому в случае чего обратиться, и т.д.

Но вернемся к собранной нами информации, к нашим данным, наблюдениям и выводам.

Официально на Лузе был взрыв в «мирных» целях, проведенный по заказу Мингеологии для сейсмического зондирования земной коры и мантии. Но, что удивительно, поведенный нами оп­рос геологов региона показал, что никаких результатов этого зондирования в местные геологические организации передано не было. Так с какой же целью и для чего оно проводилось? Настораживает и то, что абсолютное большинство подобных взрывов производилось на Севере России.

Какие же выводы? Во-первых, любой подземный ядерный взрыв — это испытание ядерного заряда. И взрыв на Лузе — не исключение.

По данным Всемирной организации «Врачи мира за предотвращение ядерной войны» (ВМПЯВ), подземные испытательные полигоны заражены большим количеством плутония -239, период полураспада которого составляет 24400 лет, а также радиоизотопами йода-131, цезия-137, углерода-1/1 и стронция -90.

В результате подземного ядерного взрыва на скважине Луза-215 в эпицентре взрыва образовалась воронка — полость диметром до 40 метров с «законсервированными» вышеуказанными радиоизотопами.

Это есть не что иное, как хранилище радиоактивных отходов со всеми вытекающими последствиями. Поданным ВМПЯВ на полигоне в штате Невада радиоактивный материал по меньшей мере в одной испытательной шахте, использованной для подземных взрывов, просочился в подземные воды. Сегодня в Печорском и Ижемском районах, в том числе и на Лузской площади, планируется разведка и добыча нефти. Известно, что в местах добычи нефти уже зафиксированы радиоактивные загрязнения оборудования, трубопроводов естественными радионуклидами (Татарстан). И это серьезная, пока неразрешимая проблема. Мы же добавляем к ним еще и радионуклиды, образовавшиеся вследствие «мирных» взрывов.

Известен и такой факт. На Осинском месторождении в Пермской области также были произведены два подземных ядерных взрыва в «мирных» целях — для интенсификации притока нефти и газа. Через десять лет после взрыва зафиксированы первые выносы радионуклидов в соседние скважины. Еще через десять лет миграция радионуклидов отмечалась уже в 65 промысловых скважинах. Существует опасность переноса их в Воткинское водохранилище, в реку Каму и весь Волжский бассейн.

Результаты нашего исследования устья скважины Луза-215 и прилегающей территории, как я уже сказал, показали, что выходов радионуклидов на дневную поверхность нет, но возможен вынос стронция-90 в нефтяные пласты Лузского месторождения. Следовательно, необходимы серьезные исследования возможной миграции радионуклидов в нефтяные пласты. Этим сегодня также никто не занимается. Не случайно даже руководство «Печорской нефтяной компании», получившей лицензию на разработку Лузского месторождения, не было проинформировано ни о возможном загрязнении нефтяных пластов, ни даже о самом факте ядерного взрыва на этой площади.

«Экологический вестник», конечно, будет информировать припечорцев о дальнейшем ходе и результатах наших исследований и опросов. А пока мне как руководителю проекта Комитета спасения Печоры хотелось бы поблагодарить тех, кто не отказался помочь нам, общественникам, в этой работе: бывшего главного геолога ЮПНГРЭ Григория Марковича Фирера, печорских геологов Сергея Николаевича Пуртова и Александра Васильевича Ляшева; сыктывкарца Владимира Петровича Балибасова, участника экспедиции 1990 года на место взрыва в Чердынском районе, директора Каджеромского лесхоза Александра Яковлевича Кема, жителей Каджерома Эльвиру Васильевну Маточкину, Даниила Рубиновича Нацмерп, Евгения Алексеевича Соболева.

Особая благодарность — Валерию Александровичу Копейкину и координатору Ухтинского отделения нашего Комитета Олегу Сергеевичу Кочеткову, по инициативе которого исследовательскую, научную часть проекта возглавил такой опытнейший специалист, как Валерий Александрович.

Комитет спасения Печоры продолжает работу по проекту «Социально-экологические последствия подземных ядерных взрывов в «мирных» целях (водораздел Печора-Кама, Чердынский район Пермской области, 1971 г.; верховья р. Луза, Печорский район Республики Коми, 1984 г.)». В настоящее время проводится анкетирование населения в поселках и селах, сопредельных местам проведения взрывов. На август запланирована еще одна экспедиция — на место приповерхностного ядерного взрыва в Чердынский район Пермской области, в которой вместо с нами будут участвовать пермские «зеленые». После этого мы продолжим ознакомление населения Печорского, Ижемского, Троицко-Печорского районов с результатами исследований через местную прессу и проведение общественных слушаний.

Это важно не только в целях обеспечения радиационной безопасности населения от возможных последствии прошедших взрывов, но и потому, что мы, жители северных регионов, должны быть готовы объективно оценить предложения Минатома о захоронениях РАО на нашей территории, о строительстве АЭС и т.д. Чтобы каждый из нас не только четко представлял, чем это «пахнет» для нас и кому это выгодно, но и имел возможность высказать свое мнение по поводу этих планов.