День двенадцатый: 10 июля.  

Ночью вновь пошёл дождь. Он и сейчас продолжается, не давая мне высунуться из палатки. Уже половина одиннадцатого, а я всё сижу, жду " у моря погоды". Но, видимо, это бесполезно. Надо выходить и разжигать костёр, если получится, конечно. А если нет то, стиснув зубы, сворачивать лагерь и идти так, без горячей пищи, всухомятку. Ладно, попробую сейчас. Вечером продолжу писать.

Финал сегодняшнего дня завершился, можно сказать, лучше некуда. Я вышел в соответствии с графиком на Мокрую Сыню, и встретил там оленеводов, которые устроили мне самый радушный приём. Если не забегать вперёд, то вот как складывался этот день.

Я вновь проявил мастерство или, образно выражаясь, чудеса героизма, сумев, всё-таки, разжечь костёр под дождём и ветром, на открытом месте. Так же, как и вчера, сняв при непрекращающемся дожде, лагерь, тронулся в путь, подгоняемый дождём и ветром. Понимая, что лучше идти, чем ещё раз ночевать в этом месте. При этой мысли, как-то жутко делалось на душе, один только вид его ввергал в уныние, или даже на грань... уж не знаю чего. Самому было удивительно, как мне удалось здесь заночевать, да и ещё с комфортом.

Сориентировавшись на карте, начинаю подниматься на перевал, и к своему удивлению, вместо ожидаемого крутого перевала, нахожу здесь затяжной подъём по заболоченной луговине. Правда, это не радует, ведь идти по болоту в гору тяжелее, чем преодолевать крутой подъём по каменистому склону. Поэтому неудивительно, что подъём оказался довольно тяжёлым. Единственное утешение, что перевал открыт, а не затянут тучами, несмотря на низкую облачность. Под ногами обилие дикого лука. Он уже несколько дней "сопровождает" меня своими зарослями, не только по берегам рек, но и в тундре на горных плато. Но что удивительно, в таком количестве я вижу его впервые. Здесь он особенно сочный, достигает в высоту полметра, на грядке не всегда ещё такой вырастет. Подойдя к долине реки Пожемаю, увидел насколько она глубокая. Впереди открылась панорама горных хребтов, на вершины которых лёг снег. Видимость очень плохая, плотные низко висящие облака буквально ползут по вершинам гор.

Спуск оказался довольно крутым, представляющий собой травянистый склон с чередованием каменистых осыпей. Тем не менее, эта долина оказалась гораздо уютнее. Крутые скалистые склоны, здесь поросли взбирающимся почти доверху ольховым стлаником. Горы, утыканные скалистыми останцами, довольно живописны. Пока шёл по долине, дождь прекратился и я, дойдя до крайнего левого притока, воспользовавшись этим моментом, становлюсь на обед.

Дальнейший путь вверх по руслу этого притока привёл меня к каньону, по которому я должен выйти на перевал к Мокрой Сыне. При виде этого каньона сразу как-то становится жутковато. Скалистый с крутыми стенами, он довольно круто поднимается в облака. Угнетающе действует и его мрачность. Кроме всего этого, ещё темнеет. Хоть ночи здесь и светлые, но в облаках темнота всё-таки ощутима. Поднявшись на плато, достаю компас и карту - надо не ошибиться, а то можно заскочить в истоки реки Бадьявожь, которая тоже начинается здесь на этом плато. Идя по азимуту, вдруг вижу, как впереди из тумана выныривает скала - останец оригинальной формы. Она напоминает присевшего медведя. Одиноко торчащая на абсолютно ровном плато среди голой тундры она удивляет своими размерами и в тумане кажется какой-то загадочной и таинственной, придавая этому месту ещё большую суровость. Под ней куча разных амулетов, вырезанных из оленьих рогов, складные ножи, резные украшения, а также полная консервная банка металлических денег застойного периода и мелкокалиберных патронов. Видимо, я имею дело с местом жертвоприношения язычников, поэтому не решаю что-либо брать отсюда, дабы не вызвать гнев у местных жителей этих мест. Холодный ветер и туман не дают сколько-либо засиживаться здесь, поэтому иду дальше, и чуть ниже вижу лощину, заполненную снежником. Зная, что обычно так здесь начинаются реки, сверяю направление. Оно мне не нравится, скорее всего, это Бадьявожь. Решаю пойти по плато на северо-запад, чтобы найти спуск к Сыне. Замечаю, что иду довольно долго, а плато всё продолжается. Кажется, этому не будет конца. Что-то всё это подозрительно, ведь я должен уже уткнуться в гору, которая перегораживает плато, если верить карте. Тут я вижу стада оленей, явный признак того, что где-то недалеко должны быть люди. Решив спуститься с плато, направляюсь вниз и сразу натыкаюсь на редкость мрачный каньон, довольно круто падающий вниз. Его борта во многих местах - это отвесные стены. Идя поверху вдоль него, я спускаюсь всё ниже и ниже. Неожиданно облака расступаются, и моему взору предстаёт долина реки. Каньон перпендикулярно упирается в него. Я ошарашен, река течёт в другую сторону. Получается, что я на западном склоне? Но, взглянув на карту, понимаю, я не мог успеть уйти туда. И действительно, чуть спустившись ниже, вижу, река на самом деле течёт правильно. Мне просто в тумане показалось, что уклон русла у неё в противоположную сторону. Вот, оказывается, какой обман зрения здесь может быть. Ещё час ходьбы вдоль берега по оленьей тропе и впереди показалась долина Мокрой Сыни. Приближаясь к ней, вижу долину следующего перевала, на который мне подниматься завтра. Хорошо видно, как она, поднимаясь вверх, уходит в тучи. И тут, о счастье! Я вижу на берегу чумы.

Об этом народе следовало бы сказать особо. Это самые приветливые люди, каких я когда-либо видел. Они всегда помогут любому человеку, который встретится на их пути, если ему необходима, будет помощь. В наше время мы часто слышим, дескать, народ обозлился от такой плохой жизни. Они же до сих пор, несмотря ни на что, нисколько не потеряли своих качеств. Никто так не человечен, в прямом смысле слова, как они. Очень тактичные в беседе, они являются хорошими собеседниками и всегда умеют поддержать разговор. Вопреки бытующему мнению, это грамотные, вполне образованные люди, а ко всему ещё смелые и мужественные, так как живут в экстремальных условиях, где обычный городской житель не выживет. Это мы, наше общество поставило их на грань вымирания, загнало в первобытный образ жизни. Где многие не имеют даже дома. Их дом - это чум, с которым они не расстаются никогда, кочуя по бескрайним просторам горной тундры. Сейчас стало совсем плохо, их перестали снабжать продуктами, не выплачивают зарплату. Они по году не могут получить своих, кровно заработанных денег за сданное мясо. Женщины здесь делают мужскую работу, хотя женской тоже невпроворот. А как же иначе, ведь кому-то надо всё-таки ставить и перевозить чум, если мужчины на дальнем пастбище собирают стадо. А бывает и так, на оленях в сорокаградусный мороз по тайге километров 60-80 в посёлок за зарплатой, а там им говорят, что ничем мол, не можем помочь, денег нет. Вот и приходится столько же ещё обратно потом, и всё впустую. И это ещё не всё. Вот какую историю поведали они мне.

"Одной осенью, когда все мужчины были на дальнем пастбище, в стойбище повадился ходить огромный старый медведь, причём на редкость злой и свирепый. Чуя полную безнаказанность, он почти неделю держал в страхе всё стойбище. Погром, который он там учинил, трудно описать. Приходя каждый раз, перед наступлением темноты, он садился поодаль и ждал. На женщин, мечущихся, кричащих и стучащих вёдрами и другой посудой, он не обращал внимания. Перепуганные, они разжигали костёр и сидели, не смыкая глаз, до самого утра. Он же, как только наступала кромешная темнота, подходил вплотную, зло рыча, ввергая их в ужас, а потом начинал громить всё подряд. Так продолжалось несколько дней. За это время он уничтожил все запасы продуктов, изорвал и поломал всё имущество, изодрал и повредил чум. Когда женщины, все измотанные от бессонницы, решили всё же лечь спать, придвинув к входу в чум нарты, то он, словно этого и ждал, подошёл вплотную и начал ломать эти нарты, пытаясь проникнуть внутрь. В ужасе они начали жечь всё, что попало. В итоге, все сапоги ушли на факелы. Неизвестно, чем кончалось бы всё это. К счастью, это была последняя ночь. Наутро пришли мужчины и, увидев их, он драпанул и больше не появлялся". 

День тринадцатый: 11 июля.  

Переход от Сыни до верховьев Грубею (левый исток Хулги) оказался на редкость удачным и простым. Этому способствовала и погода, которая за ночь переменилась. Ветром разогнало облака и к утру выглянуло солнце. Правда, ветер северный, холодный, зато какое счастье, наконец-то нет комаров. А почему простой переход? Да, потому что, единственный, серьёзный подъём от Сыни я преодолел по дороге, а не по каньону. Спасибо геологам, они проложили здесь дорогу, полностью совпадающую с направлением моего маршрута.

С перевала видно, как она тонкой извивающейся лентой идёт до озера Колокольня. Местность, не смотря на то, что я нахожусь в центре Уральского хребта, почти ровная, слегка холмистая тундра. На середине пути бывшая база геологов. С виду довольно симпатичный домик, но стоит взглянуть внутрь, как взору предстаёт жуткое зрелище. Такую свалку мусора, железа и ещё... трудно перечислить, я вижу впервые. Я даже в дождь не стал бы здесь ночевать, хоть и есть печка.  

Иду к озеру по абсолютно ровной тундре, она вся жёлтая. Это цветут лютики, которыми она вся усыпана. Если впереди у меня всё ровно, то справа и слева вздымаются остроконечные горные цепи, имеющие ярко выраженные альпийские очертания. А вот и озеро. Окружённое высокими горными вершинами, оно, словно, находится на дне гигантской чаши. Отсюда уже видна вершина Грубеиз, цель моего завтрашнего дня. Ещё один пологий перевал, и я ступаю на территорию Ханты-Мансийского автономного округа. До сих пор я шёл по территории Ямало-Ненецкого национального округа.

Спустившись к Грубею, нахожу на берегу уютную полянку и ставлю лагерь. Хоть леса здесь и нет, но дров предостаточно. Сухой ивняк, которого здесь в  изобилии, воспламеняется мгновенно. Пока ставил лагерь, подъехал мужчина на оленях, запряженных в нарты. С ним два мальчика. Он сказал, что ездил за ними на западный склон, в другое стойбище, где они временно находились под присмотром его родственников. Оказывается, их стойбище тоже недалеко отсюда, за перевалом, на притоке Грубею. Попрощавшись, мужчина уезжает, я остаюсь сидеть у костра. Угасающий день обещает хорошее утро. От воды поднимается туман, на почву ложится заморозок. Это первая такая холодная ночь.  

День четырнадцатый: 12 июля.  

Ну вот, сегодня никуда не иду, т.е. иду но только налегке на восхождение на Грубеиз. Это самая высокая вершина в этом районе, на стыке Полярного и Приполярного Урала. Высота её 1435 метров. День сегодня, как и ожидалось, действительно изумительный. Дует лёгкий, слегка прохладный ветерок, разгоняя комаров. Светит солнце. Подъём на вершину оказался несложным. Перед самой горой надо преодолеть плато, а далее идёт достаточно пологий подъём до самой вершины. Северо-западный склон обрывается достаточно круто, и не везде доступен. Вершина в виде небольшого узкого гребня. На ней останки небольшой триангуляционной вышки. С вершины открывается изумительный вид как на северную, так и на южную часть Урала.

На севере хорошо просматривается Войкар-Сыньинский массив. На юге видны хребты Приполярного Урала. Среди них отчётливо выделяются хребты района реки Кожим. Здесь и Росомаха, и Малдынырд, и даже Западные Саледы. Ну и конечно во всей красе Народо-Итьинский кряж, вставший барьером между Европой и Азией. 

Ещё одна особенность вершины заключается в том, что с неё одновременно достаточно хорошо просматриваются западный и восточный склон одновременно.

Подобных вершин не так уж много, и в этом плане, это достаточно удачная находка. Видимость исключительная, во всех деталях виден Европейский склон и тоненькие нити рек стекающие с него, которые после собираясь вместе в более крупные, уходят в тайгу, раскинувшуюся до горизонта. На востоке же видна Сибирская равнина с её озёрами и бескрайними лесами и болотами. Оригинальное зрелище, когда, находясь здесь, на этой вершине, видишь две части света одновременно. Ввиду того, что посещение вершины у меня заняло всего лишь четыре с половиной часа, то сегодняшний день стал ещё и днёвкой, т. е. днём отдыха. Пообедав, я нашёл на реке хорошую яму и решил порыбачить. На этот раз с рыбой не повезло, ни одной поклёвки. Видимо ветер северный на неё действует, либо она сюда ещё не поднялась. Рыбалка, в общем, окончилась неудачей. Оставшееся время я просто наслаждался тишиной, тёплым солнечным днём и отсутствием гнуса. Наконец-то его не стало, какое счастье! Ну, и конечно ещё ремонт снаряжения и стирка. Сейчас уже вечер. Сидя у костра, я продолжаю дописывать этот дневник, перекладывая на бумагу сегодняшние впечатления. Стоит необыкновенная тишина. И вновь меня охватывает ощущение того, что я один на всём свете, что кроме этих безмолвных горных вершин и реки, монотонно шумящей рядом, ничего больше не существует. Вспоминаю первые дни моего путешествия, как давно это, кажется, было, словно прошла вечность.

Вот, пожалуй, и всё на сегодня. Хотя нет, чуть не забыл, олень сегодня приблудил, от стада отбился, видимо. Видно, что домашний, совсем не боится, подпускает так, что почти погладить можно. Облюбовав небольшой снежник на косогоре, он долго лежал на нём, не собираясь уходить. Видимо, ему было так же одиноко, как и мне. 

День пятнадцатый: 13 июля.  

Прошедший день особенностей не имеет. Переход на Грубею(приток Тыкотлова) оказался совсем простым. Местность здесь в центральной части Уральского хребта, у самого водораздела абсолютно ровная тундра, легко проходимая во всех направлениях. Тогда как внизу, ближе к окраине хребта местность совершенно противоположная. Здесь ближе к выходу, реки пропилили глубокие ущелья и долины в платообразных горах. Вот и получается, что идти по самой центральной части Уральского хребта значительно проще, чем по его окраине или вдоль его подножия. Поэтому, я довольно быстро достигаю верховьев реки Хайма-ю. Дальнейший путь к конечной цели сегодняшнего дня, реке Грубею лежит через такое же плато. Долины рек отделены друг от друга пологими возвышенностями и я, двигаясь перпендикулярно этим долинам, преодолеваю серию затяжных спусков и подъёмов. Достигнув реки Молоньявож, иду вдоль неё вверх по течению. Река, прорезая небольшой горный массив, течёт здесь в каньоне. На другой стороне его обнаруживаю идеально ровное плато, вплотную подступающее к отвесным обрывистым склонам Народо-Итьинского кряжа. Отсюда открывается изумительный, я бы сказал, сказочный вид на весь Народо-Итьинский кряж. Зрелище, конечно, потрясающее, я никогда ничего подобного не видел. Огромная скалистая горная цепь, утыканная зазубренными гребнями, взметнулась над тундровыми плоскогорьями Уральского хребта. Заострённые скалистые вершины встали непроходимым барьером, в котором не видно ни одного перевала. Текущие оттуда реки глубоко врезались в него своими долинами. Хорошо просматриваются верховья этих рек, которые находятся в скалистых труднодоступных ущельях. В хребте большое количество снежников, есть, по-видимому, и ледники. Такое же множество отвесных каров. Склоны многих вершин обрываются отвесно. Всё это делает его интересным объектом для занятия горным туризмом.

Река Грубею - особенная река, одна из самых красивых в этом районе. Её глубокая каньонообразная долина необычайно живописна. Не везде в неё можно спуститься, т. к. во многих местах она обрывается отвесно. Зазубренные склоны её всюду утыканы останцами. Внизу в долине - лес, тогда, как наверху на плато голая тундра. Спуск к ней оказался довольно долгим и сложным. Теперь я любуюсь эти зрелищем уже из долины, поставив здесь лагерь и заканчивая у костра хлопоты сегодняшнего дня. Жаль, что я вижу её совсем мало, завтра мне уходить отсюда. 

День девятнадцатый: 17 июля.  

Всё дальше и дальше вверх по Кожиму уводит меня дорога. Расставшись с гостеприимными хозяевами, я продолжаю маршрут. День отдыха, два раза баня - всё это было просто здорово. А самое главное, я заменил сапоги, увидев, в каком они состоянии, Алексей (мой старый знакомый из Инты) сразу же предложил мне новые. Так что с обувью теперь проблем нет.

Уже почти неделю стоит прекрасная солнечная погода. Над головой ясное небо. Ночи, правда, слегка прохладные, т.к. ветер северный. Зато, такое счастье, уже который день совсем нет комаров. Они появляются лишь под вечер, быстро исчезая с заходом солнца. Сегодня я иду по территории национального парка, который после многочисленных дебатов наконец-то утверждён министерством и имеет официальный статус. Впрочем, это не мешает некоторым организациям, так называемым совместным предприятием и прочим "АО", активно разворачивать здесь свою деятельность, наносящую непоправимый урон природе. Бассейн Кожима страдает от них из за наличия золота в нём. Вот и сегодня идя вдоль Кожима, я вижу наглядный тому пример, в реке течёт мутная от песка и глины вода. Причём, как мне сказали, это повторяется каждый два, три дня. Что ж поделаешь, в верховьях моют золото. Хорошо, хоть здесь берега сохранены. От устья Балбанью, вверх, почти до истоков, берега Кожима не тронуты. Вполне возможно, что это лишь пока. Сейчас моют на боковых речках, т.е. на его притоках. Например, приток Каталамбию вообще перевёрнут, образно говоря, вверх дном. В тоже время, река Кузьпаю, по которой я иду, пока не тронута. Единственный след деятельности человека в её долине, это проложенная здесь дорога: ровная, сухая, накатанная. Идти по ней - одно удовольствие. Лесу в долине нет, он поднимается от места в падения в Кожим всего лишь на два километра. Далее долина представляет собой холмистую тундру. Горы здесь невысокие и очень пологие, со сглаженными вершинами.

Солнце клонит к вечеру. Впереди, в истоках Кузьпаю, я вижу, как дорога переваливает через невысокий перевал. Я знаю, что на той стороне находятся верховья ручья Николай-Шор. Там у меня запланирована стоянка на ночь. Лесу, конечно же, там нет, но если туда идёт ведёт дорога, значит, обязательно должно что-то быть, хотя бы какой-нибудь заброшенный посёлок. Так оно и оказалось. С перевала я увидел очередной остров цивилизации среди этого безмолвия. В этом уютно приютившемся в истоках ручья посёлке оказалось достаточно много народу. Как выяснилось, это посёлок 105-ой экспедиции. Сейчас он куплен золотодобывающей компанией "Тэрра" и разбирается для переноса вниз на шесть километров. Там у них будет участок по добыче золота. Встретили хорошо, довольно гостеприимно. Поужинал на славу, первое, второе и третье. Здесь, в отличие от Интинской геологоразведки, продуктов изобилие, причём чего только нет. Трудно было не обратить на это внимания после почти месячного урезанного походного рациона Переночевал я в балке на раскладушке. Несмотря на гостеприимство, всё-таки был сделан упрёк, "что я здесь ищу, чего мне надо?". Видимо, им не понять, что можно просто путешествовать. Помимо всего, подтвердилась информация, что бывшая туристская фирма "Оникс" замахивается, образно говоря, на золото, решив, что на одном туризме далеко сейчас не уедешь. Так что разгул золотой лихорадки здесь, когда за золото цепляются все кому не лень, окончательно подорвёт экосистему бассейна Кожима, и уже ничем не вернуть будет того, что было. Никаким золотом не восстановить всего, что здесь уничтожено.